Азербайджан, Баку, 16 декабря /корр. Trend Life Вугар Иманов/
Сегодня на 83-м году жизни скончалась народная артистка СССР, прима азербайджанской оперы Фирангиз Ахмедова. Певица умерла в Городской клинической больнице №1, куда была помещена вчера из-за резкого падения кровяного давления...
Три года назад...
Три года назад, 23 сентября, на праздновании 80-летия Фирангиз Ахмедовой в Государственном академическом театре оперы и балета Фидан Гаджиева призналась, что решила стать оперной певицей, услышав партию Нигяр в опере "Кероглу". "Это был потрясающий спектакль. А исполнение арии Нигяр было просто неповторимым, и сыграло немалую роль в выборе мною профессии", - сказала Trend Life солистка Театра оперы и балета Фидан Гаджиева.
Поздравляли оперную певицу в стенах ее родного Театра оперы и балета, которому она отдала 20 лет, с 1950 по 1970-е годы.
"Фирангиз ханым - без преувеличения выдающаяся певица азербайджанского академического искусства, у нее потрясающий голос, поистине золотое сопрано. Будучи великой оперной певицей, она является и замечательным человеком, обладающим высокой внутренней культурой. Фирангиз Ахмедова для всех нас - образец настоящего профессионала", - сказал Trend Life директор театра оперы и балеты Акиф Меликов.
Свои поздравления Фирангиз Ахмедовой передали также министр культуры и туризма Абульфас Гараев, а также посол Азербайджана в России Полад Бюбюльоглу.
"Я очень благодарна всем вам за столь теплые слова. Сейчас вокруг столько молодых талантливых оперных певцов, и я счастлива этому. Мой единственный вам наказ: работайте, много работайте над собой и успех придет", - сказала, завещая будущим поколениям, Фирангиз Ахмедова.
Народная актриса Азербайджана Фирангиз Ахмедова родилась 23 сентября 1928 года в городе Баку. Обладательница уникального лирико-драматического сопрано исполняла партии в таких операх, как "Кероглу" (Нигяр) У. Гаджибеков, "Шах Исмаил" (Гюльзар) М.Магомаев, "Няргиз" (Няргиз) М. Магомаев, "Севиль" (Севиль, первая исполнительница) Ф. Амиров, "Азад" (Сария) Д.Джахангиров, "Бахадур и Сона" (Сона) С. Алескеров. Ведущие партии исполняла в "Тоске" Пуччини, а в "Мадам Баттерфляй" она предстала перед публикой в роли Чио-Чио-Сан.
С гастролями Фирангиз Ахмедова объездила практически всю территорию бывшего СССР, где ее всегда встречали овациями. Лучшие залы Праги и Братиславы, Варшавы и Софии, Бухареста и Берлина собирали аншлаги, когда на афишах значилось имя Ф.Ахмедовой. В то время ей было присвоено правительством звание народной артистки СССР и вручена высшая награда - орден Ленина. В 1998 году, на 70-летний юбилей Фирангиз Ахмедовой, Гейдар Алиев лично наградил оперную певицу самой высшей наградой независимого Азербайджана - орденом Славы.
Последнее интервью
Совсем недавно, 3 декабря, Фирангиз Ахмедова дала интервью "Азербайджанским известиям" (www.azerizv.az), которое, к сожалению, стало последним.
-Фирангиз ханым, для многих наших соотечественников ваше имя ассоциируется с тем периодом в истории азербайджанской музыки, который сейчас, по прошествии времени, принято называть "золотым веком" нашего искусства. А чем для вас было то время?
-Знаете, все значительное, великое делается людьми. Джангир Джангиров, Ниязи, Бюльбюль, Рашид Бейбутов, Муслим Магомаев -их имена у всех на слуху, это, так сказать, наши корифеи. И я могу назвать себя счастливым человеком уже только потому, что мне довелось общаться с ними творчески, не говоря уж о том, что напутствовал меня на мое поприще Узеир бек. Но, помимо корифеев, сколько же в то время было великолепных музыкантов, педагогов, концертмейстеров, по-настоящему преданных своей профессии!
-Тогда давайте подробно о том, как все начиналось, вы ведь не из музыкальной династии?
-Мой отец работал в нефтяной промышленности, коренной бакинец, в свое время учился в Петербурге, русским владел в совершенстве, любил петь русские романсы, а мать была ярой коммунисткой -окончила партшколу, занималась общественной работой. Многие тогда искренне верили в коммунистическую идею; оба мои дяди погибли: один в Гяндже, а другой в Гядябее, когда организовывали там колхозы. Помню, как уже спустя много лет мы с Люсей Исааковной Ратнер (мать Бэллы Давидович, мой педагог, концертмейстер) поехали посетить могилу ее мужа -он был военным хирургом и похоронен на интернациональном кладбище. С нами была тогда и ее сестра Лия Исааковна. Там же недалеко был похоронен Владимир Козлов, замечательный музыкант, вот мы решили отдать поклон и ему, идем по дороге, и вдруг я вижу могилы моей бабушки и дяди...
У мамы было много подруг, они часто бывали у нас дома, среди них -Нина Николаевна, которая преподавала ботанику в музыкальном училище имени Асафа Зейналлы. А я с маленьких лет очень любила петь, особенно перед гостями. И вот эта самая Нина Николаевна, услышав, как я пою, воскликнула, что меня нужно обязательно показать музыкантам-профессионалам. Вот так я попала в училище, директором тогда была Тамара Гаджиевна Рагимова.
-То есть первое музыкальное образование вы получили в училище?
-Именно так, до этого не было никакой музыкальной школы. Но какие педагоги были у меня! Чего стоила одна только Маргарита Александровна Колотова -высокая, статная, с голубыми глазами, она была воплощением того самого отношения к профессии, которое предполагало особую ответственность, ощущение серьезности, значимости того, чем ты занимаешься. Музыкальную теорию нам преподавала Элла Марковна Никомарова. По камерному пению со мной занимался Владимир Козлов как пианист-концертмейстер. Как он умел объяснять! Романсы Чайковского, Рахманинова мы проходили "от" и "до"...
-Да, недаром имя Козлова увековечил Кара Караев, посвятив ему свою скрипичную сонату. А ваши первые шаги на сцене?
-О, это было не сразу. Сначала была хор при Азербайджанском радиокомитете. Однажды кто-то из ребят, студентов училища, сказал мне: "Фирангиз, знаешь, что сейчас идет набор в хор Госрадио, иди, попробуй, с твоим голосом тебя сразу примут". И действительно, меня сразу приняли солисткой. Руководителем этого коллектива был Джангир Джангиров, но в то время он находился в Иране, и занимался с нами Гаджибаба Алиев. Одним словом, я стала ходить на работу, но дома сказать об этом побоялась, так как мой отец лелеял мысль, что я все-таки стану врачом, а музыка останется как хобби. Из домашних о хоре я рассказала только брату, кстати, он был видным комсомольским работником. Но, как говорится, все тайное в конце концов становится явным. Как-то раз концерт с моим участием в качестве солистки хора должен был транслироваться по радио. Я попросила брата устроить так, чтобы они послушали эту передачу вместе с отцом. И вот, как он мне после рассказал, объявляют песню и мое имя. Папа спрашивает у брата: "Бу хансы Фрянгиздир, бизим Фрянгиз?" Конечно, стал возмущаться, что от него это все скрыли, но, как я теперь понимаю, в глубине души ему было приятно. Короче, прихожу я домой после этой трансляции, что называется, ни жива, ни мертва, вхожу в комнату, папа сидит во главе стола (у нас так в семье заведено было, отца очень уважали), стал меня допрашивать, как это я могла скрыть от него такой важный факт. Тут мой брат включился, употребив все свое красноречие комсомольского вожака: "Каждый человек имеет право на свой выбор, давайте не будем ей мешать" и т.д. и т.п. Короче говоря, в конце отец совсем уже другим тоном сказал: "А вообще-то голос у тебя хороший".
-А потом была консерватория?
-О, это тоже интересная история. У меня в училище была подруга Рафига Рзаева. Ее сестра училась в консерватории на композиторском факультете, и вот она обратилась ко мне с просьбой: "Моя сестра написала романс на стихи Низами и должна показать своему педагогу. Не могла бы ты его исполнить?". Я, конечно, согласилась. На следующий день в назначенное время прихожу в консерваторию, Агабаджи (сестра Рафиги) просит меня подождать немного и через минут десять говорит: "Теперь можешь зайти". И что вы думаете, захожу и вижу: сидит за столом Узеир бек, а ученица его была, как вы догадались, Агабаджи Рзаева. Хорошо, я не растерялась, стала петь, а он меня на половине остановил и стал расспрашивать, кто я, где учусь. А потом говорит: "Забирай свои документы из училища, будешь учиться в консерватории". У него тогда была секретарша, все ее называли Эличка, интеллигентная, добросердечная женщина. Так вот он поручил меня ей. И ей пришлось изрядно повозиться с моим оформлением, так как Тамара Гаджиевна, директор училища, никак не хотела отдавать документы, в конце концов было решено, что я два года буду учиться на подготовительном. К счастью, Маргарита Александровна преподавала и в консерватории, так что педагога по специальности мне менять не пришлось. А что касается преподавателей по теоретическим дисциплинам, то многие из них остались в памяти на всю жизнь, например, Хуршид ханым Агаева -интеллигентная, элегантная, она была образцом утонченности и вкуса. Таких сейчас, наверное, и нет...
-А с Джангировым как познакомились?
-Прихожу как-то утром на репетицию хора и вижу, что все взбудоражены, счастливы, оказывается, вернулся из Ирана Джангиров. Спрашивает: "Фирянгиз кимдир?" Меня же на работу без него приняли. Прослушал и говорит: "Сянин йахшы сясин вар"... Я же говорю, что считаю себя счастливым человеком: ощущать поддержку таких людей -это дорогого стоит.
-Тем не менее в хоре вы долго не задержались?
-Да, это было на втором курсе консерватории. Готовился правительственный концерт, режиссером которого был директор оперного театра Исмаил Идаятзаде, и он выбрал меня для участия в нем с арией Нигяр; а спустя некоторое время меня вызвал его заместитель Гинзбург и сказал: "Есть решение принять вас солисткой в наш театр". Вот так я ушла из капеллы... В театре же на первых порах мне не давали никаких партий. Правда, были уроки с такими высоко профессиональными концертмейстерами, как Люся Исааковна Ратнер, Роза Межерицкая, определенную роль в формировании моего музыкантского облика сыграла Ида Ароновна Львович. Одним словом, прекрасная школа. И все-таки было обидно, что в театр взяли, а петь не дают. С другой стороны, если так посмотреть, я была еще неопытной девчонкой, а в театре работали тогда шесть сопрано, среди них Сона Мустафаева, Тата Багирова, Мария Титаренко. Тогда в театре пела еще Фатьма Мухтарова (меццо-сопрано); как-то я встретила ее на улице, и она так доверительно ко мне обращается: "У тебя такой голос, никого не слушай, иди своей дорогой...".
-Ваша первая роль на сцене?
-Наргиз в одноименной опере Муслима Магомаева. Это было начало 50-х. Каждый год оперный сезон открывался "Кероглу", а тут решили поставить "Наргиз". Помню, как Гусейнага Хаджибабабеков, игравший Алияра, возлюбленного Наргиз, кричал со сцены: "С ней невозможно играть, она не дает до себя дотронуться!" Потом была Гюльзар из "Шах Исмаила", короче говоря, постепенно мне начали давать роли. Ну а вскоре в театр пришел главным дирижером и художественным руководителем Ниязи -вот это была личность! Многие сейчас вспоминают, какой у него был трудный характер, непредсказуемый, вспыльчивый, а я бы сказала так -весь его тяжелый характер заключался в том, что он не выносил бездарностей, вот и все. А скольким людям он оказывал поддержку! Я очень многим в музыке обязана именно ему -он был и дирижером, и педагогом -учил самой музыкой, фразировкой, интонацией... Однажды, это было как раз в начале моей работы в театре, то есть я была еще девчонкой, мне сказали, что я должна на филармоническом концерте спеть "Олкям" Асафа Зейналлы. Прихожу в назначенное время в филармонию, вижу: стоят Шовкет Алекперова, Рашид Бейбутов, короче, забилась где-то в уголочке. Вдруг вижу -идет Ниязи (он всегда ходил в окружении свиты из музыкантов), сделав вид, что не ожидал меня здесь увидеть (хотя, как потом выяснилось, это была именно его инициатива), спрашивает: "А ты что тут делаешь?" И тут же дает распоряжение библиотекарю филармонии принести ноты. У меня аж поджилки затряслись: "Как без репетиции петь с оркестром!" А он мне говорит: "Не волнуйся, с Ниязи ты споешь!" И что вы думаете -я спела -вот так он умел аккомпанировать и в то же время вести певца за собой... Мы с ним впоследствии много гастролировали, объездили многие города СССР. Один раз произошел такой курьезный случай. Как-то мы выступали в Ереване с оперой "Севиль". Там есть сцена встречи Севиль с сыном: тот бросается к ней с криком: "Мама, мама". Так вот мальчик, который его изображал, оказался довольно рослым, и он так меня обнял, что я упала, ударившись головой о колонну, спасло то, что на мне был парик. Я краешком глаза увидела ужас на лице Ниязи (потом он рассказывал: "Еля билдим, гыз юлдц"), но когда я поднялась, оркестр подхватил нужную реплику, и все прошло, как будто ничего не случилось.
-Наверное, таких курьезов было достаточно за время вашей театральной жизни?
-Да, бывали... Один из таких случаев связан с той же оперой "Севиль". Там же драма главных героев развертывается на фоне революционных событий -за сценой шагают демонстранты, распевающие революционные песни, слышна стрельба. Спектакль, о котором идет речь, был так называемой "обкаткой", репетицией перед декадой азербайджанского искусства в Москве. В первых рядах партера сидели высокопоставленные чиновники и наша интеллигенция. И вот я пою знаменитую арию в третьем действии, ту самую, где героиня изливает свои страдания по поводу разлуки с сыном, а за моей спиной, оказывается, начался настоящий пожар. Дело в том, что в реквизиторском цехе для этой сцены использовалось настоящее ружье, была у нас такая Полина, которая из него в нужный момент стреляла, и каким-то образом от выстрела загорелся занавес. Я поняла, что случилось неладное, только когда заметила, что люди из первых рядов начали убегать, затем увидела, как поднял руку Ниязи: мол, продолжай, так что арию я все-таки допела... Знаете, театр ведь -это особый мир, всякое может случиться. Однажды во время спектакля кто-то выпустил на сцену кошку, так мне суфлер тихо так говорит из своей будки: "За тобой кошка гуляет, не обращай внимания"...
-Вам довелось петь со многими корифеями нашего искусства, наверное, это было очень интересно, но в то же время непросто...
-С каждым из них выстраивались свои отношения. Например, встреча с Бюльбюлем произошла во время подготовки оперы "Даиси" Захарии Палиашвили, режиссером спектакля был Шамси Бадалбейли (кстати, в Тбилиси наш спектакль прошел "на ура", из зала даже раздавались крики: "Приезжайте к нам еще!") Так вот перед нашими гастролями был общественный просмотр в Баку, на котором присутствовала вся музыкальная элита, в том числе и Бюльбюль. И что вы думаете, во время обсуждения Бюльбюль, которому первому дали слово, во всеуслышание заявляет: "Отныне я буду петь только с Фирангиз Ахмедовой", конечно, для всех эти слова явились полной неожиданностью. И мы действительно потом пели вместе в "Кероглу". Конечно, я ужасно волновалась -думала о том, чтобы хоть как-то соответствовать его уровню. С Рашидом Бейбутовым мы пели в "Севиль", и это был совсем другой тип отношений, можно сказать, творческое содружество: иногда я ему на что-то указывала: "Рашид, может, здесь ты сделаешь какие-то мелизмы, у тебя это так хорошо получается" или, наоборот, он мне: "Фирангиз, давай, ты эту фразу спой так-то и так-то", одним словом, прислушивались друг к другу. Ну а Муслим Магомаев -это был просто божий дар. У него было все -голос, внешность, энергетика. Он не пел, он не играл, он просто жил на сцене. Не удержусь, чтобы не вспомнить такой случай. Это было на гастролях в Сочи. Давали "Тоску" Пуччини, и он играл Скарпиа. К театру невозможно было подступиться -имя его тогда уже гремело по Союзу. И что вы думаете -идет второй акт, знаменитая сцена, где Тоска убивает Скарпиа. Я вонзаю в него нож (разумеется, бутафорский), и вдруг, к моему ужасу, на меня брызнула кровь: оказывается, он привез из Италии специальное приспособление с красной водой. Помню, единственное, что у меня мелькнуло в голове: "Не может быть, нож ведь деревянный". Вот такой это был артист, с большой буквы, непредсказуемый, азартный... Он после этого очень долго извинялся... И душа у него была великая...
-На сцене нашего театра вы исполняли все партии лирико-драматического сопрано, и про вас рассказывают, что вы были безотказны, если нужно было срочно заменить ту или иную солистку.
-Да, такое случалось: бывало, что утром пела в "Аршин мал алане", а вечером -в "Севиль", да что сказать, в день, когда я узнала о тяжелой болезни моей матери и должна была срочно вылетать в Москву, мне пришлось вечером заменять кого-то в спектакле, который шел в Сумгайыте.
-Фирангиз ханым, вы ведь в свое время были не только ведущей солисткой театра, но и депутатом Верховного Совета, причем не только Азербайджана, но и СССР. Не мешала ли общественная работа творчеству?
-Что вам сказать, во-первых, это было очень почетно, во-вторых, по складу своего характера я всегда была человеком очень активным, деятельным, общительным, в этом тоже было какое-то удовольствие -помогать людям, ходить, добиваться чего-то. Помните, что Узеир бек сказал, когда его выбрали депутатом? -"Кто такой депутат -слуга народа, так что считайте меня своим слугой"... Я сначала ведь была депутатом в Бакинском городском совете, а потом уже в СССР -от Нахчывана. Ко мне часто приезжали с просьбами. Как-то раз звонок в дверь. Муж говорит: "К тебе трое мужиков", а мы жили в однокомнатной квартире. Ну, конечно, я их приняла, выслушала. Жаловались, что у них в колхозе нет электричества, в то время как в соседнем Иране есть (через границу же видно), нет грузовых машин, проблемы с артезианскими колодцами... Конечно, я старалась помогать, ходила по министерствам, многое удавалось сделать. Ну и сама ездила на встречи с избирателями. Помню, как в первый мой приезд меня потрясла торжественность, с которой меня встретили: сначала три ашуга с песнями, потом вижу -идут пограничники и отдают мне честь; у меня прямо-таки глаза на лоб полезли от удивления, а мне говорят: "Видите, они уже вас любят". Помню, как на огромных каблуках шагала прямо по хлопковым полям, через арыки. Потом, как водится, собрание с длинным докладом председателя и в конце вопросы, просьбы.
-А что в основном просили?
-Ну что просили -в основном, конечно, квартиры.
-Вы упомянули, что у вас у самой в то время была однокомнатная квартира. Не приходило в голову похлопотать за себя?
-Знаете, тогда время было другое. Квартиру мне дали спустя многие годы, уже в бытность мою депутатом СССР. Помню, мне позвонили, говорят, что нужно ехать на очередную сессию Верховного Совета в Москву, а у меня дочка тогда болела корью, я попробовала отказаться от поездки, а мне говорят: "Ты что, нельзя никак, мы пришлем твоей дочке медсестру, чтобы за ней ухаживала". От медсестры я отказалась, с дочкой остался мой папа. И вот я звоню из Москвы, а она берет трубку и кричит в телефон: "Мамочка, а у нас новая квартира!" Ей тогда четыре года было.
-Кстати, как вам удавалось всю эту вашу кипучую деятельность совмещать с воспитанием дочери, вы были строгой матерью?
-Очень. "Заниматься, заниматься и заниматься" -таков был мой девиз, и знаете, подобный подход принес свои плоды: моя дочь -доцент Славянского университета, историк по специальности.
-Значит, она не пошла по вашим стопам?
-Она училась в музыкальной школе, причем довольно успешно. И вот после выпускного экзамена я спрашиваю ее: "А ты волновалась, когда играла?" Она отвечает: "Нет, ни капельки". Ну я и говорю: "Раз не волнуешься, значит, артистки из тебя не выйдет".
-А звание народной артистки СССР вы когда получили? Ведь у нас в стране подобным званием могут похвастаться очень немногие.
-Это было уже на пике моей артистической карьеры, в 67-м году. Кстати, когда я получила первое свое звание -заслуженной артистки Азербайджана, у меня за спиной были уже десятки спетых партий за 13 лет работы в оперном театре. Затем, через три года, я получила звание народной артистки Азербайджана. Знаете, по этому поводу вот что мне запомнилось. Это к вопросу о человеческих взаимоотношениях. В то время я часто выступала как иллюстратор на различных лекциях, в частности в библиотеке, и вот один раз, не помню, по какой причине, -не пришла. Короче, лекция сорвалась, и библиотекарша на меня очень обиделась, перестала со мной общаться. Но в тот день, когда я получила звание, именно она позвонила мне, чтобы сообщить об этом и поздравить... А что касается народной артистки СССР, конечно, это было очень почетно и лестно. Я рада, что до этого дожил мой отец, я ему тогда сказала: "Вот видишь, а ты не хотел, чтобы я стала певицей!". Помню, как мне позвонил тогда сам Вели Юсупович Ахундов и долго поздравлял меня с этим почетным званием. Вместе со мной этого звания удостоилась и Лейла Векилова.
-У вас было много друзей, наверное, в основном это были певцы?
-Вовсе нет, я очень балет любила, обе наши прославленные балерины Лейла Векилова, Гамер Алмасзаде были моими подругами, очень дружила с Эльмирой Назировой, Аидой Абдуллаевой, нашей первой арфисткой, с Азадом Мирзаджанзаде, который всегда потрясал меня своей эрудицией, был у меня друг детства Юра Солодуха, врач-кардиолог, замечательный человек. Я всегда вспоминаю то время с большой теплотой, конечно, человек всегда вспоминает свою молодость с удовольствием, но действительно, тогда было много хорошего...
-Как знаменитая певица, депутат вы обладали большими возможностями, скажите, а были ли в вашей биографии случаи, когда вам удалось кого-то от чего-то спасти?
-Были, но об этом я предпочла бы не рассказывать. Но зато скажу, что был случай, когда в мою защиту, причем на коллегии в министерстве в присутствии высокопоставленных лиц, выступила молодая журналистка, не подруга, не близкий человек. Такое разве можно забыть?
-Наверное, широта души -качество, столь же необходимое артисту, как и сугубо профессиональные навыки.
-Не знаю, может быть... Мне всегда доставляло удовольствие делать людям добро, бывало, в день премьеры с утра готовлю плов: как же, люди придут, нужно угостить. Но есть у меня и такое в характере -я не умею прощать: человек, который меня предал, для меня перестает существовать.
-Такой щекотливый вопрос: как бы вы охарактеризовали современную ситуацию в оперном искусстве?
-Кто-то из великих артисток, не помню, кто, в свое время ответила в подобном случае примерно так: "Всей своей прежней жизнью я заслужила право не отвечать на некоторые вопросы"...
Allah rəhmət eləsin
