В последние годы человечество ступило на путь глобальных и кардинальных изменений. Постиндустриальный период постепенно вытесняется из человеческой жизни новым витком в истории нашего развития – цифровизацией. О том, в каком направлении сейчас нам необходимо развиваться и что представляет собой данный процесс мы решили поговорить с экспертом в этом направлении Фуадом Аллахвердиевым.
Господин Аллахвердиев, в своей последней статье "Путь к цифровизации: новые перспективы для Азербайджана" вы писали о необходимости перехода на новые, так сказать "цифровые" реалии и неизбежности смены общественно-экономических формаций. Хотелось бы узнать, что вы подразумеваете под этим?
- Знаете, в настоящее время мир постепенно переходит от постиндустриализма к цифровизации. Общество сталкивается с огромным объемом информации, которая требует новых подходов в управлении. Общественно-экономические формации – это те стадии, с которыми человечество сталкивалось по мере своего развития, то есть первобытнообщинный строй, рабовладельчество, феодализм, доиндустриальное общество, индустриализм и наконец постиндустриализм. Более подробно об этих этапах можно узнать из вышеуказанной статьи. Но стоит отметить, что переход на каждую из данных формаций требовал новых подходов. Цифровизация тоже не исключение. Поэтому я и считаю необходимым переход на новые реалии.
Не кажется ли вам, что это отдает марксизмом?
Для начала, экономическую теорию Маркса никто так и полностью не опроверг, и не отменял. Более того, в своих воззрениях великий австрийский экономист Йозеф Шумпетер считал Маркса одним из десяти великих экономистов. Но есть различия в подходах. Маркс считал, что смена формаций происходит под воздействием развития общественных отношений, а я считаю, что общественные отношения развиваются под влиянием используемой обществом энергии. То есть, мой подход более физичен. Хотя, в целом можно согласиться – у Маркса цепочка от общественных отношений к смене формаций, а я просто добавил ещё одно звено — энергию. В этом смысле противоречий нет, просто добавилось ещё одно звено, показывающее источник развития общественно-экономических отношений.
А как же в таком случае относиться к коммунизму и социализму?
— Коммунизма касаться не будем, это из разряда утопий в стиле Томаса Мора, то есть нечто нереальное, а вот социализм… Ну кто же не мечтает об обществе социальной справедливости? Просто Маркс считал, что такое общество достижимо методами бюрократизации, а я вижу, что всеобщая цифровизация и есть путь к достижению общества социальной справедливости. Всего рассказать в коротком интервью конечно не удастся, но приведу один пример. Распределение экономических благ подчиняется закону Парето – 20% участников потребляют 80% благ. Кто эти участники? Я думаю, вы знаете — это посредники. Глубокая и всесторонняя цифровизация посредников (машине платить не надо) позволит сместить эту кривую вправо, то есть более справедливо перераспределить экономические блага.
Ну в общем то подход для нашего времени несколько необычен, но возразить сложно, все логично. А как именно развитие постиндустриального общества приведет к созданию новой формации? Я знаю, что наряду с большим опытом в сферах ИТ и телекоммуникации у вас более чем 10-ти летний опыт работы в банках, может расскажете на примере банков?
— Да, с удовольствием. Для начала обратимся к теории индустриального общества Джона Гэлбрейта. Профессор Гэлбрейт считал, что основным признаком постиндустриального общества является возникновение института посредников. И, естественно, развитие такого общества ведет к росту этого института. Спроецируем институт посредников на корпоративный сегмент - на банковскую бюрократию. Рост бюрократического аппарата в банке ведет к ряду последствий. Во-первых — к росту издержек, а во-вторых, к ухудшению управляемости…
Извините, перебью вас. Но общепринято мнение, что именно бюрократический аппарат является основным инструментом управления.
До определенного предела это справедливое утверждение. Однако, бюрократический аппарат имеет свойство к самовоспроизведению, и по достижении критической массы процесс начинает носить характер цепной реакции, а это приводит к дальнейшему усложнению системы управления, понятно, что чем сложнее система, тем хуже она управляема. Так, что не все так просто и очевидно, следует учесть нелинейность процесса.
А позвольте узнать ваше мнение, как и почему у нас это явление возникло?
- Вряд ли оно возникло само по себе, скорее его нам внедрили, западные консультанты, а привилось оно у нас по той же причине по которой в Меланезии привился культ карго. Нас всех убедили, что если повторить структуру западных транснациональных корпораций, то у нас все будет так же хорошо, как и у них. В результате мы до сих пор так и полностью не разобрались в процессах и просто увеличиваем аппарат. Может быть дело в том, что мы просто перескочили одну формацию — индустриального общества и сразу шагнули из социализма в постиндустриализм. Кто знает? Если продолжать мою мысль с влиянием роста бюрократического аппарата, то можно привести такой пример. Рост ставки по кредиту приводит к росту вероятности дефолта клиента, и таким образом, математическое ожидание убытка растет. Кроме того, ухудшается качество портфеля заемщиков, ведь не пойдет же платежеспособный заемщик под зашкаливающую процентную ставку. Как следствие, рост ставки по кредиту ведет к росту убытков. Но это ещё не все, убытки от кредитных операций банки пытаются заткнуть традиционным способом - путем создания новой бюрократической структуры, а это ведет только к росту убытков, которые опять компенсируют ростом ставки и т.д. и единственный способ разорвать этот порочный круг — цифровизация.
А разве банки не автоматизируются? Причем весьма активно.
— Вот именно, автоматизируются. Когда-то автоматизация могла дать определенный экономический эффект. Эти времена закончились. Сколько времени требовалось банку для вывода нового, готового продукта на рынок в доавтоматизированную эпоху? День, два? А сейчас? Месяцы, и не один и не два. Бюджеты отделов ИТ в банках растут не по дням, а по часам, а улучшение при этом даже не нулевое, а отрицательное. Кстати, не следует забывать, что рост ИТ бюджетов тоже влияет на процентную ставку, со всеми последствиями о которых мы говорили выше, но ИТ в банках это вообще отдельная тема и, притом немаленькая. В общем, автоматизация банки не спасает.
Более или менее понятно, но могли бы вы все же привести пример цифровизации банка?
— Их много, например, блокчейн. Он легко заменяет банки и всех посредников в части кредитования, а биткоин легко заменит платежную систему, ну собственно об этом ещё Фри́дрих А́вгуст фон Ха́йек писал в середине прошлого века в своей работе “Частные деньги”. Это то, на что мы не можем повлиять. А то, на что повлиять не можешь, следует возглавить. Поэтому банки должны свой вектор развития повернуть в сторону финтеха, если конечно они собираются выживать. В качестве примера инновационного подхода в финтехе вместо автоматизации банковских процессов, могу указать использование блокчейна в процедуре KYC (Know your client - Знай своего клиента). Процедура нужная, позволяющая серьезно уменьшать риски мошенничества, но сам процесс очень долгий и непрозрачный для клиентов. Особенность в том, что каждая кредитная организация проверяет своего клиента самостоятельно. Если даже не принимать во внимание дополнительные риски компрометации персональных данных, процесс требует времени и средств. При использовании блокчейна клиенту достаточно пройти процедуру KYC всего один раз и обслуживаться во всех финансовых учреждениях.
Хотите сказать, что в будущем банков не будет?
- Банки, как институты, несомненно, будут всегда, но они трансформируются настолько, что не всегда можно будет провести грань между телекомом и банком. Будущее классического банка в цифровую эру – это его трансформация в необанк, слияние с телекомом, внедрение искусственного интеллекта (ИИ), использование блокчейн. Предугадывая ваш вопрос, что же такое необанк, отвечу. Грубо говоря – это цифровой банк, который функционирует в виртуальном пространстве, лишенный традиционных физических отделений и оказывающий полноценные услуги банковского обслуживания в режиме онлайн с любых компьютеров или мобильных устройств. Обычно он построен с чистого листа, на современных технологических платформах, в отличие от классических банков с устаревшей, постоянно модернизируемой и автоматизируемой структурой. То есть это яркий пример того, что дело вовсе не в автоматизации, а в подходе. Ведь сколько не автоматизируй банк, в условиях четвертой промышленной революции без больших данных телеком операторов и построенных на них общих процессов, алгоритмов ИИ, распределенного реестра и блокчейна его работа будет неэффективной и неконкурентоспособной.
Тогда почему в Азербайджане до сих пор нет ни одного необанка?
- Это очень консервативная отрасль. Но даже несмотря на тотальную зарегулированность банковского сектора, как, например, в России, население может использовать услуги от цифровых «дочек» традиционного банка «Touchbank», некредитных организаций на рынке необанкинга «Яндекс.Деньги» до реального цифрового банка «Тинькофф». Также можно упомянуть «Сбербанк», который начинал как классический банк, но постепенно превращается в крупную технологическую компанию в рамках своей цифровой трансформации. В результате у него растет доля небанковских услуг, таких как онлайн-магазины электронной торговли, телекомы, страхование, медицина и прочее. Так что, здесь играет роль не только зарегулированность сектора, но и консерватизм регулирующих органов и самих банков, несущих бремя устаревшей инфраструктуры. Кроме того не всегда менеджмент заинтересован в смене направленности вектора развития от нацеленного на прибыль горизонтально-вертикального к «всепроникающему» - многомерному.
Значит цифровая экономика будет требовать новых подходов и от регуляторов?
- Не только новых подходов, но и в первую очередь инициативы. Здесь главное не зарегулировать отрасль, а проводить такое нормативное регулирование, которое будет стимулировать самих регуляторов выступать в роли трендсеттеров цифровой трансформации. Ведь регулировать нужно имеющийся рынок, а не футурологический, развитие которого меняется день ото дня. Отрадно, что Центральный Банк Азербайджанской Республики уже внедряет собственную финтех-платформу - цифровую систему идентификации, основанную на блокчейн технологии, которая позволит клиентам удаленно открывать счета и получать в будущем банковские услуги удаленно. Этот процесс потребует 4 и от классических банков кардинально изменить свои бизнес процессы, но это будут только первые шаги на пути к цифровой трансформации.
Так что же нас ожидает в период «постнефтяной» эпохи?
В «постнефтяную» эпоху в Азербайджане, как, впрочем, и в других государствах, именно информация будет являться основным сырьем новой экономики. Кстати для нас особенно актуально звучит, ставшая уже банальной фраза «данные – это новая нефть» («data is the new oil»). Главное, что сегодня в обществе уже есть понимание значения и ценности информации. Актуальный пример – ситуация с COVID-19. Тут важно подчеркнуть, что для того, чтобы совершить прорыв для перехода в стадию цифровизации нам нужно выйти из формации цифрового «феодализма», когда почти каждая госструктура строит свои системы по собственным стандартам, используя отсутствие единого непротиворечивого законодательства в этой сфере. В результате эти системы не могут корректно взаимодействовать между собой как на прикладном уровне, так и на уровне бизнес-процессов. Сами данные, в случае госструктур, по сути бесполезны, их нужно превратить в сервисы, управляемые ИИ, только тогда они станут новым источником прибыли и средством для достижения благополучия. И по мере развития ИИ данные будут только увеличивать свою стоимость, так как их необходимо либо собрать, либо купить.
А кто будет этим всем управлять?
Конечно, в этом случае не обойтись без нового вида диджитал-управленцев, отвечающих за цифровую трансформацию в каждом ведомстве, которые могли бы координировать различные процессы, проводить в жизнь единую стратегию и формулировать новые стандарты цифровизации отраслей в виде фундамента единого цельно функционирующего организма. То есть для развития Индустрии 4.0 необходимы новые диджитально мыслящие кадры, и их сверхзадачей в системе управления, если говорить о системе управления как о бюрократическом аппарате, выполняющем роль посредника между государством и населением, является не автоматизировать бюрократию, а трансформировать сознание бюрократического аппарата, выполняя при этом технократические функции. В Азербайджане только государству посильна роль «локомотива развития», и нужно совершить «революцию сверху», цифровизируя общество. В этом новом обществе, государственные структуры, цифровизируясь, внедряя цифровую идентификацию, анализируя информацию о поведении смогут управлять почти без усилия, с одной стороны, и предоставлять качественные виды услуг гражданам с другой. Ведь новое информационное общество, в котором вырастут новые поколения, отличается от предыдущих именно высокой степенью виртуализации общения, что наглядно показала та же ситуация с COVID-19 в развитых странах. Конечно, эксперимент только начинается, и о результатах можно будет говорить по прошествии времени.
Ну хорошо, вы меня убедили, но как это связано с неизбежной сменой формации?
— А тут надо обратиться к природе, которая всегда действует по методу минимизации потребляемой энергии, ну и к вызовам постиндустриализма, а именно к усложнению управленческой системы. Сегодня она поглощает поистине колоссальные ресурсы, достаточно взглянуть на банки, они накладывают на кредиты почти 20% маржи и, уверяю вас, это не от хорошей жизни и не от жадности, управленческий аппарат все поглощает. Единственный путь для банков - это глубокая и всеобъемлющая цифровизация – переход к новым формам управления и ведения бизнеса. После того, как все виды бизнеса последуют примеру банков, произойдет смена формации, причем не революционная, а эволюционная.
(Автор: Ляман Зейналова)