БАКУ /Trend Life/ - В Московском музыкальном театре "Геликон-опера" c 12 по 16 февраля пройдет премьера оперы азербайджанского композитора Леонида Вайнштейна, малоизвестная московским меломанам. А вот в Баку эта опера является культовой и логично, что на постановку пригласили азербайджанского дирижёра, народного артиста Ялчина Адигезалова, связанного к тому же с "Геликоном" долгими годами дружбы и сотрудничества. С Ялчином Адигезаловым, учеником Ильи Мусина, другом Дмитрия Бертмана и самым известным азербайджанским дирижером на постсоветском пространстве, человеком удивительной судьбы и музыкантом с потрясающим бэкграундом, накануне премьеры встретилась корреспондент портала "Музыкальная жизнь" Ирина Шымчак.
- Маэстро, Вы были на премьере "Золушки" в 1985 году в Баку?
- Конечно, но в 1985 году мне было 25 лет, а сейчас – 60 (улыбается) Очень хорошо помню реакцию публики, которая тогда собралась в зале. Конечно, большинство были дети. "Золушку" принято считать детской сказкой, хотя она совсем не детская! Это добрая сказка на все времена и для взрослых, и для детей. И много поколений бакинцев выросли на замечательных операх-сказках Леонида Вайнштейна – "Золушка" и "Кот в сапогах".
- Каким Вы запомнили Леонида Вайнштейна?
- Леонид Вайнштейн – один из самых одаренных учеников Гара Гараева. Как известно, Гараев был одним из любимых учеником Шостаковича. Дмитрий Дмитриевич называл его своим "сыном". Неоднократно приезжая в Баку, где Гараев уже создал свою композиторскую школу, в которую вошли композиторы среднего поколения Ариф Меликов, Васиф Адигезалов, Муса Мирзоев, позже - Исмаил Гаджибеков, Полад Бюльбюльоглу, Фирангиз Ализаде и др. Шостакович называл их своими "внуками". Эта преемственность поколений – от Шостаковича, учителя Гараева, к ученикам Гараева – для меня ценна прежде всего как музыкальная родственная связь.
Ученики Гараева, помимо того, что были по-разному одаренными, отличались мастерством и высоким интеллектом. Иначе в классе Гараева и быть не могло. Гара Гараев был выдающимся педагогом, посвятил немало времени своей недолгой жизни педагогике, и всех его учеников отличал в высшей степени профессионализм. Леонид Вайнштейн – один из них. Партитура "Золушки" сделана превосходно! Меня судьба свела с этим произведением впервые, но с творчеством композитора я знаком давно. Мне посчастливилось в 2005 году принимать участие в записи авторского компакт-диска, посвященного Леониду Моисеевичу Вайнштейну. Записывали здесь, в Москве, в Пятой студии ДЗЗ с Большим симфоническим оркестром им. П.И. Чайковского. Вместе с Дмитрием Коганом мы записали блестящий Скрипичный концерт, а также Шестую симфонию, Симфоническую поэму и Дивертисмент для струнного оркестра. Диск получился достойный. В тот же год мы исполнили эти произведения с БСО в Баку, на концерте в честь 60-летия композитора. И вот, спустя 15 лет, судьба предоставила мне возможность участвовать в создании спектакля "Золушка", впервые в России, за что я бесконечно благодарен руководству театра "Геликон-опера" и моему другу Дмитрию Александровичу Бертману, с которым мы дружим более 20 лет. Я ведь дирижировал в "Геликоне" еще в 2000 году!
-А чем дирижировали, помните?
- Очень хорошо помню: начинали с "Кармен", потом "Евгений Онегин", затем были замечательные гастроли "Геликон-оперы" в Баку, в Театре ÜNS с "Мнимой садовницей", "Травиатой", "Летучей мышью" и замечательный цикл из четырех спектаклей "Пиковая дама" в юбилейный год Петра Ильича. Так что срок дружбы с "Геликоном" у нас немалый. Правда, меня не было здесь 10 лет, но я сразу почувствовал тепло, когда приехал, и со стороны музыкантов оркестра, и со стороны солистов. Давно знаю и руководящий состав – Илью Ильина, Владимира Горохова. Мы крепко дружим (улыбается). И, конечно, я благодарен моим друзьям Тимуру Вайнштейну, сыну композитора и близкому другу "Геликона" Назиму Эфендиеву, которые доверили мне музыкальное руководство спектаклем. Мы сейчас в преддверии премьеры – самая горячая пора, но уже буквально после двух репетиций стало ясно, что этот чудесный спектакль полюбится всем. Не сомневаюсь, что художники-постановщики приготовили что-то невероятно красивое! Надеюсь, спектакль войдет в репертуар "Геликона" и будет радовать москвичей и гостей столицы.
-Если одним словом попытаться определить музыку "Золушки", какая она?
- Добрая. Это очень светлая музыка, проникающая в сердца не только наших маленьких зрителей, но и в сердца и души взрослых. Потрясающая мелодика – Вайнштейн был замечательным мелодистом. И я думаю, что многие, уходя со спектакля, будут напевать мелодии из этой оперы, они станут их любимыми, потому что они – запоминающиеся, они яркие, красивые. При том, что сюжет оперы – по сказке Шарля Перро, совсем не восточный – в музыке композитора присутствует очень много восточных элементов. Леонид Вайнштейн - азербайджанский композитор. Он родился в Баку, учился там, чисто говорил на азербайджанском языке, впитал в себя весь колорит и прелесть азербайджанских мугамов . И это проходит красной нитью через всю его музыку. В этом, наверно, и есть ценность музыки Вайнштейна, в синтезе Востока и Запада, который придает неповторимую краску, шарм спектаклю. Очень талантливый режиссер Илья Ильин придумал невероятные эффекты – он мне объяснил в двух словах, что будут использованы современные 3 D технологии. Не сомневаюсь, что это произведет ошеломляющее впечатление.
Лично я подошел к постановке "Золушки" со всей ответственностью, она совсем не простая и для вокалистов, достаточно сложная тесситура, метроритмика. Вся команда постановщиков работает с удовольствием, и будет стараться превратить это событие в праздник. Мы ждём на премьерных спектаклях много гостей, в том числе из Баку.
Леонида Вайнштейн ушел из жизни очень рано, но музыка композитора , вне всякого сомнения - будет жить !
-Конечно, ведь для композитора самое главное – чтобы его произведения звучали.
- В этом плане Леонид Моисеевич был счастливым композитором , потому что его сочинения тут же, как только он заканчивал партитуру, или ставились на сцене, или исполнялись. Он никогда не писал в стол. Успел не много, но всегда был востребованным композитором.
-А Вы помните свою первую "Золушку"? Ведь их много: есть оперы Массне и Россини, есть балет Прокофьева…
- У меня перед глазами всегда советский замечательный фильм с Яниной Жеймо 1947 года. Я его до сих пор смотрю. Сейчас, наверно, я повзрослел и стал сентиментальный, но, когда я смотрю финал фильма, у меня наворачиваются слезы, настолько все девственно, настолько все чисто, настолько все искренне и – я даже не знаю, какие слова подобрать…
-Святая простота?
- Священная, я бы сказал. Простота и чистота. Этот фильм всегда у меня перед глазами. Ну и, конечно, бессмертная музыка Сергея Сергеевича Прокофьева, одного из моих любимых композиторов.
Вообще, я вам скажу, взяться за "Золушку" после такого созвездия композиторов, которые к ней обращались – надо быть достаточно смелым человеком. Я говорю сейчас о Вайнштейне. "Золушка"… Не всякий решится на это. Надо быть очень убедительным. Леонид Вайнштейн служил своей профессии верой и правдой. Он был честный музыкант. И вы это услышите в его музыке. Он писал и говорил так, как чувствовал. И самое ценное – он всегда писал от сердца, и никогда - от головы. Многие композиторы его поколения увлеклись тогда модными течениями и стали, находясь в Азербайджане, изобретать новую стилистику, увлеклись авангардом, сериальными композиторскими техниками. Но без ложной скромности могу сказать, что композиторская школа Азербайджана на постсоветском пространстве всегда была в локомотиве, в лидерах среди 15 республик. Я сейчас не привожу никаких сравнений, но такого количества выдающихся композиторов не было ни в соседних республиках, ни в Средней Азии, ни в странах Прибалтики. В 50-60 годы в Азербайджане наблюдался настоящий ренессанс.
Узеир Гаджибейли, основоположник классической музыки , правильно выстроил систему: организовал первую консерваторию во всем регионе, написал первую оперу на Востоке, представляете, в 1908 году (знаю, что Дмитрий Бертман очень ценит и рассматривал возможность поставить оперу "Лейли и Меджнун" на сцене "Геликона"), стоял у истоков создания Симфонического оркестра, Хоровой капеллы , а его последователи Гара Гараев, Фикрет Амиров, Джовдет Гаджиев, Султан Гаджибеков, основоположник нашей дирижерской школы маэстро Ниязи, человек, из-за которого мы пришли в эту профессию – всегда были в авангарде. Да, они писали национальную музыку. Но в том-то и была ценность этой музыки, что, основываясь на классических канонах, она оставалась ярко-индивидуальной. Это очень важно потому, что когда мы слушаем Чайковского, Рахманинова, Бородина, Римского-Корсакова, мы же понимаем, что это – русская музыка. Когда мы слушаем Листа и Бартока – понимаем, что они венгры, но их музыка принадлежит всему миру. Шопен – польский композитор, Дворжак - чешский, но Гараев, Амиров, Гаджибеков, Меликов, Адигезалов – это азербайджанские композиторы, целое поколение, рядом с которыми жил Леонид Вайнштейн, сохранивший в себе это национальное зерно. Он нашел свой путь. Музыка Леонида Вайнштейна – узнаваема. У него есть совершенно потрясающий гимн для смешанного детского и взрослого хора "Придет твоя весна, Азербайджан". Этот гимн был написан в самые сложные годы, которые испытала вся страна, когда развалился Советский Союз, и мы были на пороге гражданской войны в начале 90-х годов. Страшное было время. Мы все это пережили, когда стали уезжать специалисты из страны. Посмотрите сегодня: Москва – это культурная Мекка, ни в одной европейской столице нет такого изобилия театральных и музыкальных событий. Поэтому я очень рад, что опера Леонида Вайнштейна именно сейчас будет поставлена здесь, в то время, когда она востребована, когда есть широкие творческие и технические возможности. У нас три состава исполнителей на "Золушку"! Я вчера репетировал, кажется, уже с четвертым составом оркестра. Каждый раз прихожу – и новые музыканты (улыбается).
- Расскажите про нашумевшую постановку "Князя Игоря" в Стамбуле .
- 2001 год. К тому времени мы уже были дружны с Дмитрием Бертманом, и я пригласил его на постановку "Князя Игоря" в Стамбульскую оперу: директор просил сделать русскую оперу и привезти самого лучшего режиссера из России. Я сказал, что самый лучший – Бертман. И вот он приехал. Сразу влюбил в себя всех. Это была потрясающая постановка! А Бертман изощрялся! У него в "Геликоне" в те годы был только синий зал, нынешний Белоколонный зал княгини Шаховской, такой малюсенький, и вдруг он попал в здание невероятных размеров с фантастическими техническими возможностями, с плунжерной немецкой системой, где сцена поднималась, крутилась, набок ложилась.
Сначала Бертман сказал, что хочет "живую лошадку для Игоря". Ему ответили – "Хорошо, будет". И сразу дали живую лошадь на сцену. А он дальше: "Как это так, Игорь на лошади, а Владимир – без? Невозможно. Надо вторую лошадь". Я пошел к директору и говорю, что режиссер хочет вторую лошадь. Директор отвечает: "Да он меня по миру пустит!". Тем не менее, вторая лошадь нашлась. Но самое страшное было впереди… Когда лошади на сцене уже гарцевали, Дмитрий Александрович говорит: "Ну, а мы где? Мы же в Турции. Что нам нужно? Нам нужен верблюд!". Я пошел к директору, он меня даже слушать не стал: "Ялчин, ты что, с ума сошел, какой верблюд? Это же Стамбул!". Я ему объясняю, что нужен верблюд, потому что "Кончаковна должна выезжать на верблюде". Уговаривал целую неделю, потому что это стоило очень дорого: за каждый приход верблюда в театр директор должен был платить погонщику 500 долларов наличными. Но верблюд у нас появился. Он был весь оранжевый, его одели в парчовые золотистые ткани, и он блестел как апельсин. И вот на этом верблюде выезжала американка, которая пела Кончаковну, исполняла свою знаменитую арию, потом садилась на верблюда и уезжала. Верблюд "работал" на сцене три-четыре минуты. Но успех был невероятным!
- Да, Дмитрий Александрович верен себе: в "Геликоне" на сцене в "Золотом петушке" поет живой петушок Шарж, а в "Травиате" появляется собака породы спиноне по кличке Буба. Желаю и "Золушке", и команде постановщиков феноменального успеха! Пусть музыка Леонида Вайнштейна полюбится любому, кто придет в "Геликон" на премьеру!